мере, гонясь за ним, задавил Бруселя. Решительно, гасконец бесценный че-
ловек; даже неловкость его служит мне на пользу.
Кардинал говорил о человеке, которого сбил с ног д’Артаньян у кладби-
ща Святого Иоанна в Париже. Это был не кто иной, как советник Брусель.
А.Дюма. «20 лет спустя»
Лошадь в те славные времена, которые описывал Александр Дюма в своей трилогии о самом известном гасконце и его друзьях, была ценностью, пожалуй, большей, чем сейчас какой-нибудь навороченный «бентли». Далеко не каждый дворянин мог позволить себе это средство передвижения. Статус дворянина определялся по многим признакам — в том числе и по этому.
Именно поэтому благородные сеньоры, доны и шевальё были преисполнены благородного же презрения к смердам, заслонявшим им путь. Тот же Дюма, как нечто совершенно обыденное, описывает бешеные скачки мушкетеров или их противников по парижским улицам. И не только по парижским — помнится, герцог Бэкингем, встретив того же д’Артаньяна в Лондоне, понесся вскачь, снося на своём пути зевак. Не стоит забывать, что барон Осман к тому времени еще даже не родился, и, скажем, Париж представлял из себя весьма неприглядный городок с узкими улицами, на которых даже две телеги разъезжались с трудом.
Абсолютно такое же презрение к быдлу, смердам и прочей швали демонстрирует нынешняя российская знать и её холуи. Вообще, в стране построено парадоксальное полусословно-феодальное общество, в котором разговоры о демократии и свободах, правах личности совершенно комфортно уживаются с такими явлениями, как статусные мигалки, блатные номера и прочие маркеры сословной принадлежности. Что характерно — в одной и той же голове.
Вчерашний дикий случай, когда водитель губернатора Иркутской области сбил человека на пешеходном переходе — причем по рассказам очевидцев, сделал это абсолютно невынужденно — по сути, рядовое событие в войне между знатью и холопами. Население еще не избавилось от иллюзий некого равноправия, наличия прав, полагает, что оно обладает какой-то ценностью… Лишь когда нувориш случайным образом натыкается на другого благородного человека, то его поведение может найти достойный ответ — недавно некий банкир по привычке посмел непочтительно обойтись с владетельным молокососом из газпромовской структуры, за что у него был немедленно обанкрочен банк. Но это — барские забавы, дело житейское.
А вообще — обыденность таких сообщений уже никого не удивляет. Что, кстати, совсем не значит, что с ними стерпелись и свыклись. Критическая масса накапливается исподволь — но затем контролировать процесс становится весьма проблематично.
Эль Мюрид 